ПЕРСОНАЖ
Родственные связи:

- Норман и Алисия Мур (66 и 61 год) - отец и мать Шарлотты, он - архитектор, она - домохозяйка и портниха. Сейчас проживают в Новом Орлеане. Зятя недолюбливают, но смирились, забирают обоих внуков на один из летних месяцев, приезжают на каждое рождество.
- Тиффани Голдман-Мур (33 год) - младшая сестра Шарлотты, модельер, путешествует по миру, но более менее регулярным местом проживания можно считать Бостон. Открытая лесбиянка, состоит в законном браке. С сестрой регулярно перезванивается и переписывается, приезжает на день рождения детей. На дух не переносит Аддама.
- Аддам Стефенсон (58 лет) - муж. Врач-терапевт, обучался в Калифорнийском университете, в 1989г участвовал во вторжении США в Панаму в качестве военного доктора, после -  преподавал в университете Дейвиса, откуда был уволен на грани скандала и вернулся в Фрей-Роуз. Первый брак продержался несколько лет, жена умерла от рака через год после рождения дочери.  Аддам хороший специалист в своей области, сейчас ленив и спесив, хорош собой, не смотря на возраст, жуткий бабник. Заядлый охотник.
Мать (Агату) потерял еще в юношестве, отец (Алистер) скончалась незадолго до его возвращения в отчий дом. Семейство Стефенсонов проживает в Фрей-Роуз чуть ли не с его основания, последние четыре поколения посвятили себя медицине.
- Гвендолин Стефенсон (16 лет) - не родная дочь. Ученица старшей школы LeMann High School, занимается танцами, в приступах подросткового максимализма и человеконенавистничества называет Шерри просто по имени, о чем в последствии очень жалеет. Внешне очень похожа на родную маму, вспыльчивым характером и упрямством пошла в деда.
- Джастин Стефенсон (13 лет) - сын. Ученик средней школы LeMann High School. От отца унаследовал только темный цвет глаз, нежный, не спортивный ребенок, увлекается рисованием, боится отца. Его крестная мать – Идабель Баумволле.

История:
Она с рождения папина гордость, с первого вздоха - мамина радость, она - малышка Шерри, светловолоса и голубоглаза, окружена любовью и обласкана вниманием круглосуточно, без перерывов на сон и работу. У нее нарядные платьица, бантики из атласных лент, коралловые бусики и браслеты из цветастых ниток, она добрая девочка, которая дарит незнакомому мальчику плюшевого зайца, и кладет новенький бумажный доллар в мисочку для пожертвования. Шарлотта гордая англичанка, дышавшая сырым Лондонским воздухом разве что первые пару месяцев своей жизни, все оставшееся время рандомно перемещающаяся по карте Соединенных Штатов Америки, по пятам за отцовской работой.
Улыбчивый Норман Мур востребованный архитектор, художник и просто талантливейший человек. Его жена - Алисия, всегда "моя дорогая", полнощекая портниха, создающая из куска ткани произведение искусство, пакует чемоданы каждый раз, как мужа зазовет очередной клиент, город, или вовсе порыв северного ветра, собирает дочь, прикрывает лавочку только-только получившую хоть какую-то известность и устремляется к грохоту моторов и стуку колес без возражений. Ибо любовь творит чудеса.
В их истории нет и не планируется резких поворотов и подножек судьбы, к шестилетию Шерри получает фортепьяно и маленькую сестренку,  называет ее Тиффани, потому что звучит по конфетному празднично, и любит ее просто бесконечно, целуя в розовые щечки по утрам. Фанни учит Шерри делиться, учит думать о ком-то кроме себя, быть хорошим примером и скрадывает незначительные тяготы частично кочевой жизни, становится не_одиночеством в любое время и в любом месте. Меняются локации, но не меняется суть - Шарлотта отличница, красавица и активистка, ее обожают одноклассники, ею довольны учителя, ей гордится младшая сестренка, а сама она - в мечтах и планах на великое, нет - Великое будущее. Светловолосую малышку ("малышку" и в пять, и в десять, и в восемнадцать) не прельщают холсты и чертежи, ей безразлично музицирование, Шерри еле заканчивает музыкальную школу и то лишь для любимого папочки, и к вышиванию у нее душа не лежит, а руки для всех этих мелочей растут не из нужного места. Ее прельщают формулы и четкие факты, она научена смотреть на мир широко, без религиозных убеждений и прочих человеческих домыслов; и ощущает внутри себя необходимость приносить миру и человечеству пользу.

Чета Мур благословляет старшее дитя на подвиги и провожает в медицинское отделение Калифорнийский университет в Де́йвисена с надеждами не менее трепетными, чем  у самой Шарлотты. И все бы хорошо, если бы на предпоследнем году обучения с ней не случилась беда - зараза одна из самый обыденных и вредоносных - первая влюбленность, граничащая с маниакальной зависимостью. Той самой, когда в животе ураганы бабочек, а перед взором розовая, как сахарная вата, пелена, добавляющая объекту вожделения по нескольку баллов на каждый из параметров. Мама с папой прибывают в растерянности и легком шоке, Фанни кричит в телефонную трубку, что уж лучше бы наркотики, а Шарлотта с совершенно отупевшим выражением лица с трудом доучивается последние годы и с порога храма знаний перемещается в храм божий, для заключения брака с Аддамом Стефенсеном, вдовцом, отцом и преподавателем. И уже в новом качестве ползет на юго-восток страны, подальше от бушующего Тихого океана, поближе к томным болотам штата Луизиана.

Шарлотта теперь миссис Стефенсон, она "Лотти, детка", на свадьбу к которой не приехали родители, с которой отказывается разговаривать сестренка, она теперь хозяйка старинного особняка "передающегося из поколения в поколение" в лучших традициях семейных взаимоотношений, у нее растет пузо, зреет под сердцем наследник, цепляется за руку малолетняя дочка супруга, а новый город, первый из ее обширного списка, отказывается принимать с распростертыми объятиями. Но Шерри влюблена и счастлива, отфильтровывает негатив и с поразительным энтузиазмом отшлифовывает себя под рамки семейной жизни, начинает ходить в церковь и заниматься садом, печет пироги и старательно сдерживает тошноту при виде тыкв. Она не замечает, что муж не разделяет ее страстности, что она для него не более чем фарфоровая статуэтка на каминной полке, очередной трофей, который со временем запылится и будет припрятан за начищенные спины футбольных кубков и олимпиадных медалей.

Шарлотту почти никто не называет ее полным именем, родители и сестра приезжают на рождение первенца - кучерявого Джастина, точной копии материи, такого же мягкого и светлого; они почти смирились с сделанным выбором, Фанни упорно добавляет "опрометчивым", а миссис Стефенсон учится завязывать безвкусные галстуки преуспевающему доктору, высаживает кусты жасмина по забору и почти любит местную влажность, почти правильно улыбается и делится с соседками рецептами рождественского печенья. Она работает в больнице мед.сестрой, что бы поддерживать видимость карьеры и отношения с родственниками. У нее еще есть время чтобы снимать растущее счастье свое на полароид и отправлять мутные фотографии вместе с длинными рукописными письмами дорогой сестре, чувство вины перед которой все менее ощутимо скребется во внутренностях, дописывая постскриптумом, что непременно, как только будет шанс, возьмется за то самое блестящее будущее что она сама, да и все вокруг, ей пророчили. И получает взамен засушенные цветы, рисунки гор и океанов, чистосердечные признания и бесконечные нравоучения мелким курсивом, с припиской в конце листка, о надежде, но неверии.
Годы идут -  Шарлотта соответствует изо всех сил, улыбается натужно, подозревает мужа в измене, но молчит, в ее гардеробе не осталось коротких юбок и ярких цветов, а все помады и тени перетаскала подрастающая дочь. Жасмин разросся по забору, к нему прибавились яблони и кусты роз, нарциссов и ирисов, и "Летти, детка" ползает вечерами на клумбах, ненавидит сорняки и запах земли, таскает у мужа сигареты после очередного бесполезного для нее исполнения супружеского долга. Но она любит детей и все еще верит, что счастлива.
Круговорот жизни миссис Стефенсон замыкается, змеиная голова вгрызается ядовитыми клыками в собственный хвост, и из жизни Шарлотты уходит все, что она могла бы назвать личным или собственным. Время, деньги, силы, эмоции, умения - все возложено на алтарь счастливой семейный жизни, которая с каждым днем теряет свою счастливость. Летти вышивает узор бисером на платье дочери, доделывает костюм Джастина на Хэллоуин и забывает отправить смс отцу, она консультирует в клинике вместо мужа, пряча в белозубом оскале "конечно, любимый",  держит седеющего Аддама под локоть на людях, шепчет на ушко, упрочняя иллюзию гармонии, а ночью ненавидит его, пыхтящего на ней, окаменелая и немая. Шарлотта контролирует все, кроме пристрастившемуся к домашнему насилию мужа. Любит своих детей, но точно знает, что "опрометчивым" ее выбор Фанни называла не зря.

Шарлотта не золушка, но своя собственная крестная фея у нее имелась, как туз в рукаве, Идабель - выткавшая языком слова, озвучивавшая предложение от которого не отказываются, особенно в положении миссис Стефансон, что педантично замазывает синяки на скулах и шее каждое утро. От сладостного согласия, от безграничной веры не спасает блондинку ни врожденная рациональность, ни высшее образование. Шерри было нужно во что-то верить, было нужно стать частью чего-то большего, чем орден стиральной машины и духового шкафа, ей нужно было пробудить в себе внутренние силы и начать делать хоть что-то для себя. Наступала пора сражения за чувство счастья и комфорта - а на войне, как известно, хороши все средства.
Фолианты с пожелтевшими страницами, пыльный запах чердака, гнилая сырость болот, округляющийся диск луны на затянутом чернотой небе, ощущение единения не только с человеком, но и с чем-то иным - промозглым, устрашающем и первородным, чеканка слов, пригодившиеся знания латыни, кровопролитие и ритуалы, понимающие мазки взглядов в толпе, - созревают внутри женщины новыми ощущениями и новыми мыслями, проскальзывают в черепную коробку  неведанными ранее желаниями и трепещущей в сердце храбростью. И, уставшие томиться в клетке сознания, выскальзывают испариной, как после кошмарного сна.
Шарлотта придерживается позиции «не навреди», наслаждаясь легким чувством превосходства, строит какие-то планы, продумывает шаги. Но у болот свои задумки и свои методы – они показывают, что ставка в игре гораздо выше, чем предполагали ведьмы. Без просьб и ритуалов, в качестве жертвы Нечто из глубины топей забирает себе не рожденное дитя Шерр, вырывая из внутренностей драгоценное сердцебиение сына в возрасте двадцати двух недель. Потерю ребенка Лотти переживает тяжело, имея возможность рассказать почему случился выкидыш одной только Идабель.  За потерянное чудо рождения духи награждают Шарлотту даром пирокинеза – способностью импульсивной и разрушительной, как насмешка некогда мягкому нраву женщины. Ведьма злиться, подпаливает занавески и скатерти, и радуется хотя бы тому, что пережитое горе снова сплотило ее брак. Хоть и ненадолго.
Миссис Стефенсон из той породы женщин, что не в состоянии простить любимому мужчине только одного - нанесения вреда ее детям. А мужчине, к которому любви давно и не испытываешь вовсе и прощать ничего не обязана. Когда Аддам замахивается на Гвендолин - Шерри кидается тигрицей на защиту, впервые отвечает на грубою силу - такой же силой и мистер Стефенсон прячет за волосами и горлом свитера расцарапанную шею. Шарлотта слизывает застывшие капельки на ногтях и хочет еще, расценивая действия супруга, как взмах красной тряпкой перед быком.  И не доводит ситуацию до необходимости защищаться больше никогда, понемногу добавляя травяную выжимку в стакан свежевыжатого сока, и следит, с наслаждением, за каждым сделанным мужем глотком, улыбается на его заученную благодарность. Лотти знает расценки, и знает правила, и не боится.
Аддам понимает, что что-то пошло не так не сразу, после второй несерьезной аварии, третьего ошибочного диагноза и вылетевших из памяти парочки вечеров. Он не понимающе смотрит на слезы жены, отмалчивается на обвинения в чрезмерном употреблении алкоголя и удивляется почему при выпитом стакане виски вечером - на утро находит уже пустую бутылку, не спорит с требованием Шерри пройти обследование, послушно сдает необходимые анализы и отшучивается перед коллегами преклонным возрастом, и еще больше тонет в страхе непонимания, когда результаты все этого не дают никаких ответов. Шарлотта гладит его успокаивающе по голове утром, и кладет ножки в новых красных туфельках на его валяющееся без сознание тело вечером, курит, глубоко затягиваясь, выпуская дым в мерцающую лампу и подсчитывает, когда ей лучше стать вдовой.

---

Дополнительно:
► Рост 165 см, вес 50 кг.  Растяжки в низу живота остались после родов; татуировка в виде                                        рунической вязи белыми чернилами опоясывает ногу с внутренней стороны бедра – сделана еще в подростковом возрасте. Натуральная блондинка.
► Скостила себе школьные годы будучи на домашнем обучении в начальных классах и экстерном закончив два класса в средней школе. Таким образом получила аттестат о среднем образовании уже в 15 лет. Имеет степень бакалавра по биохимии, лицензию врача-терапевта, с отличием закончила Калифорнийский Университет в Дейвисе.
► Закончила музыкальную школу по классу фортепьяно, из всех творческих хобби, которые ей прививала семья прижились только два – лепка в университетские годы, и вязание в период беременности.
► Не единожды ходила с Аддамом на охоту, умеет пользоваться огнестрельным оружием, держит под кровать Glock 17 калибра 9мм.
► Ненавидит садоводство и с детства мечтает о собаке.
► Много курит, прячет сигареты от мужа и детей в банках с крупами и коробках с не востребованной кухонной утварью. Ныкается, как подросток, по кустам и подвалам, чтобы подымить, убивает в доме естественные запахи многочисленными освежителями и поглотителями.
► Питает слабость к красивому дорогому нижнему белью и туфлям ярких цветов.
► Приспособлена к самостоятельной жизни по всем параметрам, может с одинаковым успехом починить кран и испечь бисквит.
► Верная жена, единственным мужчиной в ее жизни был и, пока, остается - муж. Прогрессивная мать, детей любит до сумасшествия, с обоими поддерживает хорошие отношения, активно участвуя в их жизни.
► Придерживается концепции – для семьи отдельная мораль. 
► Обладает даром пирокинеза, полученным от болот за нерожденное свое дитя.