ПЕРСОНАЖ
Родственные связи:
• Джон и Энни Бишоп — дед и бабка с отцовский стороны.
• Томас и Клэр Лэнгдон — дед и бабка с материнской стороны.
• Трой Бишоп — отец.
• Кэролайн Бишоп (Лэнгдон) — мать.
• Рэймонд Эшер Бишоп - брат-близнец.

История:
Когда кровь матери разбавляется хересом, которого почти не обнаруживается в приторных кексах, и она с подругой, проживающей через два дома от Бишопов, и матерью Гилберта по совместительству, вновь заводит разговор "вот будет здорово, если они вырастут и поженятся", Миранда делает жест пальцами, понятный только брату, "тошниловка", и бисквитные крошки вылетают через мальчишеский нос.
- Мааам, а Триша... - чем он заканчивает жалобу - не важно. Важно, что:
- Меня тошнит и от тебя тоже, Берти.
Миранда не брат, она девочка, а девочек не бьют. И она пользуется этим барьером, который, пока еще, сдерживает Гилберта.

Каждый вечер на расческе остаются выдранные волосы. Голова болит от туго-затянутых косичек, шкатулки ломятся от бантиков-заколочек, а шкафы заполнены платьями с обилием фатиновых рюш и атласных розочек. Она намеренно оставляет резинки на ветках кустов, а кусты оставляют на ее одежде затяжки. Равноценный обмен. Глянцевая туфелька корабликом уплывает по луже в канализацию, а от асфальта - кровавый поцелуй на коленке. И яблоки она режет неправильно. Не вырезает аккуратно сердцевину, оставляет стенки семенной камеры в мякоти, пол-яблока счищает вместе с кожурой.
- Никуда не годится! Как такое класть в кекс, Патриция? - пресс соковыжималки прижимает плод к лезвиям и под жужжание моторчика "уродец" разделяется на сок и жмых.
- Миранда, - упрямо шепчет девочка и вытирает пальцы об юбку.

Они с братом - единое целое. Миранда чувствует брата, ощущает мир как он, понимает Реймонда без слов. Его боль, когда отец со злости ломает ему рабочую руку - ее. Ее пальцы также стонут и не держат ручку, как пальцы брата не держат кисть, и Миранда знает - ему не дали обезболивающего. В науку ли? Приходит к Реймонду в комнату и лежа рядом на кровати разделяет напополам это невкусное, отдающее корицей, чувство ненависти. Часть забирает себе.
- Я рядом.

Их близняшковый язык жестов пополняется изо дня в день. На уроках помогает обмениваться правильными вопросами, дома - на глазах у родителей сговариваться. В их одиннадцать становится главным невербальным средством общения. "Я не буду больше говорить", надрывно жестикулирует мальчишка и по окончании задает самый главный вопрос. "Не перестану", отвечает девочка и обнимает, вставая собой между Реймондом и криками матери внизу в гостиной.
- Я всегда буду любить тебя, - так и не произносит Миранда.
Она забывает его голос. Иногда просыпается, подолгу лежит в кровати с закрытыми глазами и вспоминает. По кусочкам, вытаскивая звук из обрывков воспоминаний. А после видит брата и не может связать его с ним: Рей взрослый для него. Но приклеивает, пришивает алой нитью и в ее голове он не молчит - каждый жест, каждое слово, окрашено живой интонацией. Все вокруг списывают Реймонда со счетов. Отец смотрит куда-то сквозь, мать уже не щедрится на поцелуи в макушку, его зачастую не замечают и говорят лишнее. Но Миранда знает - с ее братом все в порядке.

Они вырастают из своей старой одежды, дней рождений в детском центре и купонов "детям до 14 коктейль бесплатно". Но не вырастают из "ты мой ребенок и пока ты здесь, будешь делать как я скажу". Авторитет родителя складывается карточным домиком. Им же - уверенность в защите.
- Гилберт хороший юноша, Патриция, тебе следует быть с ним поласковей. - с неискренней улыбкой на губах поучает мать.
Синяки на запястье прячутся под растянутые рукава свитера и в следующий раз Миранда не швыряется "Я не пойду с тобой в кино, Берти!", а цедит сквозь зубы "Конечно, Гилберт". Это было ошибкой, - прогнуться под них, - которая в шестнадцатилетнем возрасте вылилась в пошлое "Задолбала ломаться!". Гилберту уже 20, и он уверен в себе. Уверен в безнаказанности, опьянен любовью отца близнецов к нему.
- После окончания Университета жду тебя в своей фирме, - смеется Трой Бишоп и добавляет - Ты не представляешь какое удобное кресло вице-президента компании.
Жизнь Гилберта тоже расписана, но ему, в отличие от близнецов, все нравится. Миранда косится на брата, перекладывающего нож из одной руки в другую, и приходит к решению, что Берти не достанется всего.
- Я хочу, чтобы это был ты. - неуверенно шепчет девушка и прижимается к брату теснее. - Не он.

Мир переворачивается с ног на голову. Каждое утро - похмельное. Миранда превращается в ворох кассет фотопленки. Под кроватью уже не закрывается коробка с непроявленными лентами. И только два человека знают что они скрывают.
Пальцы красятся итальянским карандашом, на ногтях вместо лака - пленка акрила. Она лежит в комнате брата и даже не пытается быть хотя бы на сотую долю как он. Миранда умеет рисовать, но умение ее техническое, рисунки плоские, не отзываются клубком чувств. Зато на ее фотографиях он живой и счастливый. И даже улыбается.

Окончание школы не вызывает восторженного трепета, коим порабощены ее подруги. Окончание школы для Миранды — это точка в главе. После которой Гилберт, также как ведет ее-Патрицию на выпускной, поведет под арку с белыми лентами и розами к священнику обмениваться клятвами. Девушка утыкается в грудь брата и вновь ищет спасения в его объятьях.
- Я бы хотела, чтобы ты... не он... - сдерживает она зубами и вздрагивает от незнакомого мужского голоса.

... там за углом начинается рай,
нужно только чуть-чуть потерпеть....
- Я согласна, сразу после университета. - Троя подкупает покорность дочери, выбор Калифорнийского Института Искусств, а не какого-то там Брауна или Беркли. Всего пара часов на машине, каждые выходные - дома. Все выглядит приемлемо и прихоть дочери удовлетворяется.
Институт — это время совместных проектов, щекотки на животе от кисточек и ревнивых взглядов в сторону моделей для бодиарта, чьи тела Рей превращает в шедевры. Щелчок камеры и еще один кусочек души украден. Иногда Миранда с Реймондом остаются в небольшой арендованной квартире в Санта-Кларите. Их пожилая соседка в такие вечера широко улыбается и называет их мистер и миссис Бишоп. Миранда не поправляет ее, лишь справляется о ее здоровье и здоровье сэра Бирмингема - толстого бело-рыжего кота. Между направлениями Street и Fashion девушка выбирает второе. Стажировка в Европе - плюс год к свободе.
- Ты не заметишь, как он пролетит, - обещает Миранда и прячет акварельную открытку в ежедневнике.

Париж - город революций. И внешних, и внутренних. В свободное от учебы время, Миранда проводит на улочках ловя прохожих в объектив фотоаппарата. Часть снимков отправляется к брату, часть остается висеть на стенах. Творческие подработки и общение с людьми кружат водоворотом, опьяняют свободой, и ножницы легко кромсают русые волосы, обрезая их по плечо.
- Что скажет мама? - Смеется Миранда в зеркало и завивает локон утюжком.
А после город превращается в засвеченный кадр. Люди теряют плавность изгибов и становятся угловатыми, резкими. Мира набивает шишки и синяки об острые края уличных столиков на террасах. Париж лишается запаха, а персики из лавки - вата. Фотографии становятся "открыточными" и пустыми, Елисейские поля покрываются серым налетом, а стеклянная пирамида Лувра мутнеет и матируется пылью. В Париже становится холодно. Сырость распространяется на спинках канализационных крыс и забирается под одеяло к Миранде.
"Это не мое", приходит осознание утром четверга. Прямой самолет до Сан-Франциско. Двенадцать часов без сна, косых взглядов и обвинений шепотком в употреблении запрещенных веществ. За полчаса до посадки ее выворачивает от запаха детского яблочного пюре в туалете самолета, через два часа после - она лежит на подушке брата и ждет, когда он проснется.
Первый скандал. Миранда шипела на мать, кроша таблетки молотком для мяса прям на столешнице, и обещалась во всех карах, если такое повторится.
- Просто смирись с этим, тебе больше ничего не остается. - Режет она словами по Кэролайн, смахивая белую пыль в раковину и растворяя ее водой.

Окончательно девушка возвращается домой в июле и с неподдельной заинтересованностью берется за свадьбу. Придирчиво и несколько капризно перебирает места, сводит с ума рестораторов, терпеливо и без внимания на скуку в глазах жениха объясняет разницу между "айвори" и "шампань", часами выбирает с портными ткань и силуэт платья. Приходит к выводу, что лилии сильно пахнут и требует заменить их на пионы, а те на георгины. Фотографы бегут от девушки как от чумы.
- Может быть ты снизишь планку? - осторожно спрашивает мать, и натыкается на стену непонимания.
- Но это же мой день, я хочу, чтобы все было идеально! - "Нам надо еще денег, мамочка".

Помолвочное кольцо с бриллиантом в два с половиной карата меняется на несколько тысяч в первом ломбарде. Бесценок за такую вещь, но и без этого им хватает на побег. Свобода пахнет бензином на заправочной станции и шипит холодной кока-колой. Она укрывает тонким одеялом в придорожном мотеле и заставляет спрятать глаза за стеклами полароидов утром, по дороге на восток. Стирает из памяти ненавистное "Трис" и не оглаживает осуждающим взглядом, когда они целуются у кого-то на глазах.
Дорога ведет их от городка к городку, все что надо для счастья - пара требующих ремонта машин, работающая розетка и доступ в интернет, чтобы обновить рабочую базу.
Они бы проехали мимо городка-завтрак-для-болот по трассе 191, если бы шина на колесе не лопнула и не увела машину в отбойник, аккурат перед щитом "Фрей-Роуз, Луизиана".
- Тоже не плохо, - выдыхает Миранда, убедившись, что с братом все в порядке.

---

Дополнительно:
+ ненавидит яблоки
+ помимо английского, знает французский язык
+ инкер (контуровщик) на фрилансе, работает как с тушью и "живым" материалом, так и графическими редакторами
+ не расстается с двумя вещами: фотоаппаратом и кулоном, подаренным братом, в виде ракушки
+ фотографирует много, в объектив фотоаппарата попадает все мало-мальски интересное и нестандартное, предпочтение отдает уличной портретной съемке
+ умеет рисовать, но по сравнению с братом - посредственность, потому делает это крайне редко, предпочитая краскам и кистям линеры, тушь и карандаши
+ почерк ровный, округлый, с уклоном влево, когда задумывается, или при разговоре по телефону, начинает вырисовывать монограммы из букв "M"и "R"
+ сильнее яблок ненавидит свое второе имя, использует его крайне редко, исключительно в официальных документах.